Квартира для Серафимы. Глава третья: Великое переселение.

Если вы думаете, что события, описанные в этом рассказе, развивались неспешно, то вы ничего не понимаете в продажах недвижимости!

Инопланетянин — потенциальный покупатель на квартиру Серафимы Матвеевны — с которого, собственно, и начался наш рассказ, не оставил аванса. А, значит, ничем нам обязан не был, как и Серафиме с ее квартирой и всей последующей выстроенной цепочке.

И значит, стратегия нашей работы должна была включать человеческий фактор. Например, Инопланетянин мог просто передумать, или его иностранная тётка уехать, увезя с собой доллары на вожделенную квартиру.

Поэтому все описанные события уложились всего в 3 дня — с понедельника по среду. И уже к вечеру среды мы были во всеоружии. Мы чувствовали себя ужасно гордыми тем, как быстро решили сложную задачу, и явились пред очи генерального доложить о выполнении задания.

Генеральный был зол и метал молнии.

Фирма тогда занималась Бог весть чем, от столярного и швейного дела до горюче-смазочных материалов и тяжёлых грузовых машин.

Машины обычно генеральный пригонял под заказ, взяв предоплату у заказчика.

На этот раз заказчик, для которого уже в пятый раз пригнали МАЗ-504В-панелевоз, предоплату не внёс, но клятвенно пообещал оплатить сразу после доставки.

Генеральный взял под этот заказ кредит в банке. Под грабительские 2,7% в день и 4% за каждый день просрочки.

Заказчик на связь не выходил, проценты капали, и Сергей был чернее тучи.

— Серёж, нам деньги нужны, — жалобным голосом протянул Юра.

— Что???? Какие деньги??? — громовым голосом изверг генеральный, — И вы туда же?!

Мы ретировались. Но деньги нам были нужны позарез!

Нужно было выкупить квартиру у Миши, переселить туда Славочку, потом произвести обмен квартиры Серафимы на квартиру Наташи по Первомайской улице, и наконец, сделать приватизацию квартиры в доме номер 29 по проспекту Победы и произвести сделку. Фух.

На все это нужно было не так много — всего $2000. Но их-то у нас и не было!

Миша, как я уже писала, был человеком патологически скупым и донельзя подозрительным.

Договориться с ним переоформить квартиру и заселить Славочку до оплаты было фантастическим сценарием!

Пришлось звонить Инопланетянину.

Он не замедлил появиться. Битых минут сорок мы с Юрой пытались ему объяснить схему обретения им желаемой квартиры, но по его глазам мы все больше видели, как он теряет нить понимания.

В конце концов Инопланетянин не выдержал и спросил: «Вы хотите, чтобы я просто дал вам денег? Ни под что?»

Мы дружно закивали.

Инопланетянин достал кошелёк и, вынув оттуда пачку стодолларовых купюр, отсчитал ровно 20 штук.

Мы были покорены.

В тот же день Серафима Матвеевна, используя поистине магические способности, привела Славочку в ЖЭК, где за тридцать минут и шоколадку тут же выписала Славочку из квартиры. Затем мы под воздействием какого-то гипноза поехали к нотариусу, где состоялась сделка купли-продажи Калиновской квартиры. Там же совершенно подавленному развитием событий Славочке были вручены ключи от квартиры радиолюбителя, и все в тот же день поданы документы в бюро обмена на Наташину квартиру.

Оставалось только после получения ордера на вселение приватизировать квартиру.

О, эти приватизационные годы!

Мы тогда взахлёб дружили с Николаем Степановичем, начальником отдела приватизации Горловского исполкома. Открывали двери в его кабинет лёгким движением плеча, а разговор начинался со слов: «Ну, вздрогнули?»

Николай Степанович любил молоденьких женщин, но ещё больше любил коньяк «Чёрный аист».

Наше знакомство с ним началось с того, что мне нужно было решить один срочный вопрос — снять с северной брони и приватизировать за один день квартиру внезапно прибывшего с севера же к умирающей матери жителя Горловки.

Мне пришлось напрячь всех своих знакомых и попросить рекомендаций. Рекомендатель дал только одно напутствие: «Чёрный Аист» — наше все!»

Я купила целых две бутылки этого чуда молдавского винпрома, два лимона в придачу и взяла с собой кухонный нож.

Вход в его кабинет охраняла церберуня-секретарша неопределённого возраста.

Мне повезло — в тот день церберуня отпросилась и ушла пораньше.

Я беспрепятственно вошла в кабинет начальника отдела приватизации и молча выставила на стол бутылку «Чёрного Аиста». Потом ещё одну. Потом достала лимоны и нож.

Он посмотрел на меня глазами секретаря подпольного обкома и сказал: «Дверь закрой».

Я повернула ключ в замке. Потом в полном молчании Николай Степанович поднялся, открыл старый, видавший виды шкаф и достал две коньячные рюмки. Разлил коньяк. Отрезал моим кухонным ножом дольки лимона.

Я было открыла рот, но он жестом приказал мне замолчать. Затем снова разлил коньяк, и мы снова выпили в полном молчании.

Потом он прошел на своё начальственное место, сел на потертое кожаное кресло и сказал: «Проси, что хочешь!»

Я ворвалась к начальнику отдела приватизации мимо церберуни, с моих ботинок капало — начался противный октябрьский дождь.

— Тихо, тихо, — остановил поток моего сознания Николай Степанович.

— Сначала дело, — и налил невесть откуда взявшийся «Чёрный Аист» по рюмкам.

«Такое впечатление, что коньяк у него никогда не заканчивается», — пронеслось у меня.

Выпив и закусив порезанным на дольки яблоком, Николай Степанович, наконец, позволил мне рассказать о проблеме.

Несмотря на его «ты», Николай Степанович был всегда подчёркнуто вежлив и называл меня, девчонку, исключительно Еленой Аркадьевной.

— Разве ж это проблема, уважаемая Елена Аркадьевна, — протянул он нараспев, — Ты ведь помнишь, как мы с тобой в прошлый раз за 3 дня сделали невозможное?

Именно с того парня с Севера и началось наше знакомство. Молодой человек находился уже лет пять на заработках в Тюмени, квартира по советским ещё законам находилась на северной брони. Его вызвали к тяжело больной матери, которую срочно госпитализировали, а сыну отправили телеграмму, чтобы успел приехать проститься.

Нас попросила ему помочь его подруга Лариса, с которой мы тоже приятельствовали, и которая периодически пользовалась нашими услугами.

— Лена, сказали, что она не доживёт до среды, — без предисловий сказала Лариса, — У тебя 2 дня. Эти ведьмы положили глаз на его трёхкомнатную квартиру и норовят оттяпать ее у него.

Миссия казалась невыполнимой. Нужно было успеть снять бронь, обычно на это требовалось 3-5 дней по процедуре, потом получить справки на приватизацию в ЖЭКе, заказать техпаспорт и получить решение исполкома о приватизации. Работы на месяц.

Николай Степанович взялся за дело с рвением. И не только маячившие перед глазами северные конвертируемые доллары двигали им. Нами двигало чувство справедливости не дать двум жэковским ведьмам оттяпать причитающуюся парню по праву квартиру.

В отдел брони исполкома мы с Николаем Степановичем поехали вместе. Я осталась за дверью, а он решительно постучал и вошёл во внутрь. Не было его минут пять, затем он вышел с улыбкой победителя и с бумагой с печатью, зажатой в крепкой начальственной руке.

— Я в исполком, а ты в ЖЭК, — направил он меня, — Просто покажешь бумагу о снятии с брони и возьмёшь справку о составе семьи. И молчи там.

Я вошла к начальнице ЖЭКа, лучезарно улыбаясь.

— Да? — подняла голову дама за столом, и наши глаза встретились.

Она сразу поняла, по какому поводу я пришла, а я — что разговор не заладится.

— Я по доверенности от N. Мне нужна справка о составе семьи, — моя улыбка самопроизвольно начала сползать с лица.

— Приходите в приёмный день, — иронично заметила дама.

«Они имеют связь с больницей», — догадалась я. Счёт на часы.

— Пожалуйста, — я ещё надеялась, что с ней можно договориться, — ее сын должен успеть приватизировать квартиру. Вы можете ему помочь. И он готов отблагодарить, — это был шанс.

— Отблагодарить? — все также иронично, — Зачем мне его благодарность? Я возьму все.

Кажется, я что-то кричала ей о чести, совести, законах мироздания.

Потом я выдохлась, рывком открыла филёнчатую, выкрашенную белой масляной краской дверь, и со всей силы хлопнула ей, надеясь, что полированный стол под начальницей ЖЭКа рухнет и развалится.

«И, что? — спросила я у себя, — чего ты добилась? Тетка заберёт квартиру парня, мама вряд ли доживёт до утра. Это все».

Я вышла, села в нашу рабочую машину и сказала водителю ехать в исполком.

— Вот, курва! — выругался Николай Степанович, — и вдруг решил — Сам поеду. Жди.

Он отсутствовал больше часа. Я нервничала так, что нагло открыла створки шкафа в его кабинете, достала непрекращающийся Чёрный Аист, и наполнила рюмку. Потом ещё одну.

Когда он вернулся, я уже была в кондиции Славочки.

Он расправил передо мной бланк справки о составе семьи.

— Кааааак? — вскричала я.

— Разговор долгий был. Мы ж сто лет знакомы…. и потом, — внезапно улыбнулся он, — я сказал, что ты разговор на диктофон записала.

Это была победа.

Нет, это была Чистая Победа! Света над тьмой и разума над жадностью.

— Она плакала. Рассказывала, что у неё больная мать, дочь с ребёнком не замужем. В общем, звони парню своему. Завтра будет решение.

Наутро Николай Степанович провёл внеплановое заседание исполкома и к обеду мы получили решение. Я поехала в БТИ, где девчонки, которые нас просто обожали, в считанные минуты зарегистрировали решение и выдали свидетельство о праве собственности.

Я попросила у них сразу справку-характеристику для дарения, и уже через два часа мы привезли нотариуса к матери парня.

В семь утра позвонили из больницы и сообщили, что мать ночью скончалась.

А в восемь в дверь квартиры позвонили. На пороге стояли начальник ЖЭКа и мастер.

Начальник ЖЭКа сказала, что в силу того, что квартира не приватизирована, она отходит ЖЭКу. Они до последнего не верили.

Северянин вынес договор дарения. Мы все успели.

— Разве ж это проблема, — повторил, очнувшись от общих воспоминаний Николай Степанович. — Завтра сделаем внеплановое заседание исполкома.

— Ну, что ты стоишь? Наливай!

Елена
0 баллов